Откровенное интервью Виталия Куприя про опасную игру власти

Виталий Куприй — в Верховной Раде впервые. Победил на 29-м округе в Днепропетровской области. Это именно с ним связана известная история времен Януковича, когда на билбордах бабушка рассказывала: «Узнала, что внук голосовал за «Регионы», — переписала дом на кота». Тогда фактически за ночь билборды были уничтожены на то время властью Днепропетровщины. Сегодня наше внимание Виталий привлек прежде всего из-за своей позиции относительно резонансного «дела Гонгадзе». Не так давно Куприй стал представителем в суде пострадавшего в деле — Алексея Подольского. По словам народного депутата, «именно это дело является определяющим для изменения направления вектора развития нашего общества». И это понятно, потому что он называет себя правозащитником. Общаясь с Виталием Куприем, у нас создалось впечатление, что он не просто находится в жесткой оппозиции к власти, хотя и представляет пропрезидентскую фракцию БПП, а это тот случай, когда чем больше будет таких бойцов, тем легче будет борьба с коррупцией, что постоянно и декларирует Президент Порошенко. О ситуации в парламенте, проблемах в экономике и «деле Гонгадзе» в интервью с народным депутатом от фракции «Блок Петра Порошенко» — Виталием КУПРИЕМ.

«РУКОВОДСТВО ГОСУДАРСТВА ПЫТАЕТСЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТЕ ИНСТРУМЕНТЫ УПРАВЛЕНИЯ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ПРИ ЯНУКОВИЧЕ»

— Если сегодня посмотреть на парламент через 100 дней его работы, как вы считаете, хотели ли такую Верховную Раду люди, когда выходили на Майдан?

— Я правозащитник с многолетним стажем и активный участник Майдана. Конечно, я и мои друзья, которые выходили на Майдан, боролись за другое. Сегодня эта борьба, в сущности, продолжается. Мой сын, например, сейчас служит в АТО. Я свою борьбу продолжаю в парламенте. И хочу вам сказать, что меня очень тревожит сама процедура и процесс работы Верховной Рады. Я учился в Австралии — демократической стране, поэтому воспитан на уважении к принципу верховенства права. Но ныне в Украине этого нет — происходят многочисленные нарушения регламента Верховной Рады. Такая опасная игра когда-то может привести к распаду коалиции. И перед нами опять возникнет необходимость проводить новые выборы в парламент.

— Почему нарушения возможны, ведь в новый парламент попало много новых людей с Майдана, вы в том числе, которые декларировали борьбу со старой системой?

— Потому что руководство государства и руководство фракций пытаются использовать те инструменты государственного управления, которые были еще во времена Януковича. Фракции до сих пор «ломаются через колено». Например, «Блок Петра Порошенко». Есть неединичные случаи, когда мы рассматриваем вопросы в повестку дня, но на утро мы уже имеем на 60-70% новую повестку дня, а не ту, которую мы согласовали накануне.

Меня лично также пытаются «ломать», но я не из тех, кто может поддаться давлению. Если у меня нет внутреннего убеждения, за что-то голосовать, я этого не делаю. А вот для тех, кого уже «обработали», достаточно приезда Президента в парламент, чтобы они проголосовали «нужный» закон. Потом пресс-служба фракции рассылает нам «темники», чтобы мы знали, как отбелить эти решения перед общественностью.

— А зачем Президенту вообще приезжать в парламент, чтобы кого-то «ломать через колено»?

— Я не понимаю того, что делает Президент. Работа фракции, в сущности, до сих пор не наладилась. Хотя это очень просто сделать. Есть перечень вопросов, которые выносятся на рассмотрение Рады. Просто перед тем, как пойти нашим представителям с предложениями на Согласительный совет, необходимо предварительно рассмотреть эти вопросы на заседании фракции, чтобы каждый народный депутат смог внести свои предложения, обсудить, если нужно, и принять для себя решение. Раньше я устно давал свои предложения, но понял, что никто не рассматривает мои вопросы в нарушение Закона «О статусе народного депутата Украины». Ныне я свои предложения к руководству фракции готовлю в письменном виде. Все это юридически фиксируется. Поэтому, если так дальше будет продолжаться, я пойду в суд. Нас не слышат и не хотят слушать.

— Ныне вы фактически выступаете против своей партии.

— Я не член партии, а вхожую только во фракцию. Главное то, что я правозащитник и выступаю за принцип верховенства права. Даже если у меня или другого депутата есть какой-то контраверсионный закон, его все равно необходимо обсудить. Например, я уже долго борюсь за необходимость ратификации Римского устава. Еще в начале января я вносил предложение рассмотреть этот вопрос на заседании фракции, но инициатива игнорируется. Я направил к председателю фракции Луценко письмо с требованием рассмотреть все-таки этот вопрос. Если это не будет сделано, я пойду в суд. Да, это абсурдно, но я готов судиться с руководителем своей фракции.

«ЭТО АБСУРДНО, НО Я ГОТОВ СУДИТЬСЯ ИЗ-ЗА РИМСКОГО УСТАВА С РУКОВОДИТЕЛЕМ СВОЕЙ ФРАКЦИИ»

— Насколько важной является ратификация Римского устава и почему власть этого не делает?

— Здесь два варианта. Первый — есть какие-то тайные договоренности Порошенко с Путиным, чтобы не идти этим путем, потому что им обоим может быть невыгоден соответствующий сценарий. Ведь перед этим судом нет иммунитета ни у кого. И это может пугать Путина. В обмен — могут быть какие-то бизнес-договоренности. Второй вариант — Президент или секретарь РНБО Турчинов, который раньше исполнял обязанности президента, считают, что они отдавали приказы, за которые могут понести ответственность.

— То есть, если когда-то будет суд в Гааге, то рядом с российской скамьей может оказаться и украинская?

— Это абсурдная ситуация, но если они действительно отдавали преступные приказы, то пусть сидят на этой скамье. Если же они таких приказов не давали, им нечего бояться — нужно ратифицировать Римский устав. На одном из заседаний фракции Президент лично и публично предложил мне встречу, чтобы я не затрагивал вопрос ратификации Римского устава до того, как с ним пообщаюсь. Я уже дважды выхожу на Администрацию Президента, пытаюсь договориться об этой встрече, но там это игнорируют. Получается, мне просто солгали, возможно, для того чтобы снять напряжение внутри фракции. В действительности, нератификация этого устава — это нарушение требований Договора об ассоциации Украины с ЕС.

— Создается впечатление, что вы в жесткой оппозиции к власти.

— Для меня главное — борьба за изменения в системе и за права людей. Я на это реагирую, несмотря на разные группы влияния или кланы. Последние заседания фракции показывают, что таких как я все более и больше, люди понимают, что нужно изменять позицию фракции и не идти на поводу у руководителей, если решение не в интересах народа. К сожалению, внутри фракции мы боремся отдельными группами — есть 20—30 человек, которые отстаивают собственную позицию. Кое-кто имеет позицию, однако не может ее отстоять, но это временно, потому что или ситуация изменится, или, повторюсь, коалиция распадется.

— Но есть и другие реформы, которые не проводятся. По вашему мнению, это с самого начала был блеф, на который поймали украинцев или власть все-таки «съела» система?

— Власть может сломать систему, если она этого захочет. Как известно, у нас задекларирована парламентско-президентская республика, но сегодня Президент любым способом пытается усилить свое влияние. Мы видим эту борьбу — за власть, за ресурсы. Например, не так давно в парламенте рассматривались законопроекты о реформировании судебной власти. Законопроект авторства Оксаны Сыроид и других депутатов был намного более демократичным и лучше, чем законопроект Президента, но за основу взяли именно президентский. Не говоря уже о том, что он был внесен с нарушением регламента. Он должен был быть альтернативным к депутатскому законопроекту, но через договоренности и нарушения сделали наоборот.

— О ситуация в вашей фракции вы рассказали, а какая атмосфера в коалиции?

— Неустойчивая, во многом коалиция держится на компромиссе в первую очередь между «Народным фронтом» и «БПП», но свои «золотые акции» имеют «Самопоміч», «Радикальная партия», «Батьківщина». Мы видели, что во время некоторых голосований, например, за бюджет, решающими были несколько голосов от фракции «Самопоміч».

— Есть ли оппозиция в парламенте, например, в виде «Оппозиционного блока»?

— Это не оппозиция, а государственные изменники — пророссийски, антиукраински настроенные политики, которые непонятно что делают в Раде. Например, я по Днепропетровщине очень хорошо знаю, кто такой Вилкул. Что же касается оппозиции как таковой, то я уже сам почти оппозиция.

— Что можете сказать о депутатских группах «Відродження» и «Воля народу»?

В самом деле, сегодня нужна партия, которая «соберет» электорат Партии регионов, ведь если он перейдет к «Оппозиционному блоку», то это будет очень плохо. Партия «Відродження» заявляет о своей проукраинскости, хотя в ее рядах есть представители бывших регионалов. Я думаю, их нужно держать на контроле, а бороться необходимо с более радикальным антиукраинским крылом — «ОБ». Что же касается «Волі народу», то у меня нет понимания этой группы. Например, сейчас у нас есть определенные свидетельства, что первые показания Пукача (по нашему мнению, наиболее правдивые), который является подсудимым по «делу Гонгадзе», указывают на причастность к резонансному преступлению члена этой депутатской группы Владимира Литвина. Поэтому, какое может быть отношение к группе людей, которые подбирают в свой состав таких депутатов как Литвин?

«В НОРМАЛЬНОЙ СТРАНЕ УЖЕ ОТКРЫЛИ БЫ УГОЛОВНОЕ ПРОИЗВОДСТВО ИЗ-ЗА СИТУАЦИИ В ЭКОНОМИКЕ»

— Обновленное после парламентских выборов правительство Арсения Яценюка недавно отчитывалось за 100 дней работы. Как вы оцениваете деятельность Кабмина?

— На самом деле Яценюк возглавляет правительство уже больше года. Какие реальные реформы осуществлены? То, что нам говорят, мол, реформы идут, потому что это происходит по требованию МВФ и других международных институтов, это подмена понятий. Мы боролись не за требования МВФ, а за желание наших политиков что-то наконец менять в этой стране. Война войной, но нам нужно проводить реформы, а не прикрываться ситуацией.

Уже давно понятно, что и Яценюк, и Гонтарева не на своем месте. А это два человека, которые фактически отвечают за экономическую политику в стране. Президент ныне всем заявляет, что он вмешался в ситуацию, когда произошел скачек доллара, и через несколько дней курс упал. Возникает вопрос — если председатель НБУ по Конституции и соответствующему закону является независимым, но для выполнения своих обязанностей нужно вмешательство Президента, тогда деловые качества председателя под сомнением. А это дает основание для увольнения.

Второй вопрос — возможно, это спланированная акция? Произошел скачек курса доллара, а потом вернулся назад. За этот скачек теперь расплачивается конечный потребитель. В нормальной стране уже бы открыли уголовное производство с выяснением обстоятельств и привлечения виновных к ответственности. Я с двумя своими коллегами еще в начале февраля внесли проект постановления об отстранении Гонтаревой с должности, но это постановление больше месяца не вносится в повестку дня. Это значит, что руководство государства все устраивает.

— Сейчас МВФ предоставил Украине транш. Поможет ли он стабилизировать ситуацию?

— Но мы видели, что до транша они уже фактически стабилизировали курс, то есть опустили его до 21—22 грн. Это говорит о том, что ситуация с самого начала была «нечистой».

— Как по-вашему, насколько продолжительной будет работа правительства Яценюка?

— Пока есть абсолютное нежелание Порошенко вообще что-то менять. Это ситуативный нестратегический подход в управлении государством. Нет никакого планирования или прогнозирования. Да, у нас есть коалиционное соглашение, но оно не выполняется, ведь для этого нет политической воли. Законопроекты разрабатываются месяц-два, вносятся в ВР и голосуются. А их нет уже четыре месяца.

— В настоящий момент конкурсная комиссия по избранию директора Национального антикоррупционного бюро вышла на финишную прямую и отобрала четыре кандидата на спецпроверку. Но тут же в ВР появляется законопроект ваших коллег из БПП, который изменяет критерии отбора для кандидата, в частности, отменяется ограничение по возрасту. Почему?

— Это не может не тревожить, когда фактически хотят поменять коней на переправе. Как минимум, это неправильно. Я со своей стороны делал максимально все, чтобы в список отобранных претендентов не попали недостойные люди, которые известны своими предыдущими скандалами или нарушениями закона.

«НА ДНЕПРОПЕТРОВЩИНЕ СУЩЕСТВУЕТ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ КОНФЛИКТ, НО НЕ НА УРОВНЕ ЛИЧНОСТЕЙ, А НА УРОВНЕ ВЗГЛЯДОВ И ОТНОШЕНИЯ К УКРАИНЕ»

— Как вы охарактеризуете ситуацию на Днепропетровщине? В СМИ постоянно пишут о противостоянии бывшего главы ОГА Вилкула и нынешнего главы области Коломойского.

— Я думаю, что своеобразное противостояние есть, но не сугубо по линии «Коломойский-Вилкул». С одной стороны, есть Вилкул и команда Ахметова, в том числе, Янукович — это одно и то же, отождествление старого режима. С другой — есть другая команда, пришедшая к власти в области после Майдана. Я бы не хотел комментировать действия главы облгосадминистрации, но мы видим изменения. Как минимум, эта команда удержала ситуацию, когда ее расшатывали год назад. Поэтому есть определенный конфликт, но не на уровне личностей, а на уровне взглядов и отношения к Украине.

— В 2012-м у вас была интересная история с бигбордами, на которых бабушка говорит: «Взнала, шо внук голосував за «Регіони» — переписала хату на кота». Чем она закончилась?

— Вопрос «решен» был очень просто: все рекламные конструкции просто похитили — они ездили ночью и с кранами все собирали. Покрывал это все начальник милиции по указанию Вилкула, помогали в этом коммунальные службы. Потом долго не хотели открывать уголовное производство. Сейчас все уже все знают, но какой-то Вилкул до сих пор имеет влияние на правоохранительные органы, что ни одно следствие по этому поводу до сих пор не ведется. Аналогичная ситуация, когда по «делу Гонгадзе» Пукач указывает на Кучму и Литвина, но никто никого не вызывает. О какой объективности следствия можно говорить?

— Вы публично заявляли, что сейчас власть саботирует реформу правоохранительных органов. Почему вы так считаете?

— У нас до сих пор не создано Государственное бюро расследований, которое предусмотрено Уголовно-процессуальным кодексом и является требованием не только общества, но и европейского сообщества. Я об этом заявлял несколько раз на заседаниях комитетов в ВР, писал заявления, в частности, на Яценюка, чтобы в бюджете предусмотрели средства на эту структуру. Но деньги никто не выделяет. Кроме этого, ни правительство, ни АП не вносят такой законопроект.

Законодательство о полиции. Луценко внес некачественный законопроект, таким образом фактически заблокировав процесс реформирования правоохранительных органов. Мы внесли альтернативный законопроект, но пока первый не будет рассмотрен в комитете, альтернативный не идет. А первый до сих пор не рассматривается. К нам на заседание в ВР приходила первый заместитель председателя МВД Эка Згуладзе, мы спросили о ее позиции, а оказалось, что МВД лишь готовит законопроект. В результате, весь процесс реформирования пока заблокирован.

«МЫ ЗАЩИЩАЕМ ЖИЗНЬ УБИЙЦЫ ПУКАЧА, А, ВОЗМОЖНО, ПРИДЕТСЯ ЗАЩИЩАТЬ ЕЩЕ И СУДЬЮ МЕЛЬНИКА. КАК СВИДЕТЕЛЯ»

— Резонансное «дело Гонгадзе». Вы являетесь представителем Алексея Подольского в суде. Очередное заседание состоится 17 марта. Как известно, до этого месяц был отведен на проверку наличия государственных тайн в материалах дела. Что вам известно в настоящий момент? На днях было заявление МВД, что они свою часть рассекретили...

— Они рассекретили 80 документов. Раньше было так, что вот, например, есть том дела, туда «вбрасывают» несколько «секретных» документов, из-за чего засекречивают весь том. Поэтому трудно сказать, что это такое 80 рассекреченных дел?

Я на днях был в СБУ, где разговаривал с паном Артюховым и паном Наливайченко. И я у них спрашивал о судьбе СБУ в этом деле. На что мне ответили, что они «все рассекретили». Что — «все», не понятно.

От Генеральной прокуратуры у меня нет данных о рассекречивании. А вот в Администрации Президента все еще есть два поручения Кучмы от 2001 года, которые остаются под грифом «секретно», что предусматривает, что через 5 лет после его наложения, можно дело рассекречивать. Но процедура снятия «секретности» такова, что тот, кто ее налагал — государственный инспектор по государственной тайне, — тот и должен ее снять. Это — два человека: первый заместитель главы Администрации Президента и Глава Администрации Президента. На фракции Президент Порошенко лично мне сказал, что он гарантирует, что АП это сделает. Я дважды обращался к главе АП Борису Ложкину с этим вопросом, никакой реакции.

— Обращались в письменном виде?

— И в письменном виде — тоже!

О том, что существует два поручения Президента в материалах дела — мы узнали недавно. Поэтому если АП применит срок, предусмотренный законом на рассмотрение обращения граждан (месяц), или депутатское обращение (10 дней), мы уже не успеем к судебному заседанию 17 марта. Именно с этой целью я и хотел использовать свое право на безотлагательный прием.

— Что вам известно о судьбе сенсационных заявлений Пукача, которые он сделал на одном из последних заседаний суда? Расследует ли Генеральная прокуратура факты давления со стороны работников ГПУ и адвоката Теличенко на подсудимого, о которых сообщил сам Пукач?

— Отказано в возбуждении следствия.

— На каком основании?

— Ни на каком. Есть письма за подписью заместителя Генерального прокурора Баганця, в котором указано, что ГПУ не считает нужным расследовать этот факт. Более того, мы же писали даже о преступлении, совершенном работниками ГПУ, которые подделывали документы: указывали конкретных людей, конкретные дела. Это является основанием для внесения в единый реестр досудебных расследований по статье 214 УПК и для расследования. Это не было сделано!

— Учитывая волну внезапных самоубийств или убийств бывших регионалов, не видите ли вы угрозы жизни судье Андрею Мельнику, который, по словам Алексея Подольского, принимал непосредственное участие в подделке материалов дела в интересах Кучмы?

— Думаю, что такая угроза существует. У нас есть все основания считать, что люди, связанные с этим делом, покончившие жизнь самоубийством, были доведены до такого шага. Сохранить такого ключевого свидетеля по одному делу, и обвиняемого — по другим, — нужно. Парадокс: мы сейчас защищаем жизнь Пукача — наемного убийцы, потому что он ценный свидетель, и теперь, возможно, еще и придется защищать судью Мельника.

— Почему вообще после двух Майданов в нашей стране такие вещи до сих пор возможны?

— Если дело расследуют люди, которые довели ее до такого состояния, то иного результата не может быть. Это и является тем принципом: никто не может быть судьей по своему собственному делу.

— То есть, из ваших слов выходит, что страной руководят те же люди, против которых появился первый Майдан? А Президент, которого привел второй Майдан с ними в «спайке»?

— Относительно Порошенко я не могу, пока что, сделать такое заявление. Теперь факты указывают на его окружение. От самого Порошенко мы слышали лишь положительные намерения, относительно расследования дела убийства Гонгадзе.

— Есть слова, а есть факты. Кучма, которого связывают с этим резонансным делом, является официальным переговорщиком в Минске.

— Меня это беспокоит. Как и то, что публично сделанные заявления на фракции, как вот лично мне, по факту оказываются ложью. Учитывая поведение людей в окружении Президента, я не вижу пока понимания у главы государства относительно необходимости поиска правды в этом деле.

— Какие могут быть последствия этого?

— Расследование такого дела не должно быть предметом желания, или нежелания Президента. Должен быть нормальный суд, который поставит точку. В нашей сегодняшней ситуации меня беспокоит, что судьи все еще остаются зависимыми.

— Достаточно ли внимания ваши коллеги — народные депутаты — уделяют этому делу?

— Я думаю, что абсолютному большинству депутатов безразлично. Они живут другой жизнью. У них пока еще нет понимания, что именно это дело является определяющим для изменения направления вектора развития нашего общества. Возможно, время прошло. Возможно, потеряна динамика расследования. Есть молодые депутаты, которые уже могут и не помнить обстоятельств этого дела.

— Вы сказали, что считаете это дело «определяющим для изменения направления вектора развития нашего общества». Интересно услышать вашу аргументацию.

— Люди, причастные к этому делу, должны быть наказаны за свои преступления. Посмотрите, как это происходило, как это пытались потом и пытаются сейчас скрыть! Пока не будет поставлена точка, все эти злокачественные процессы будут продолжаться. Без завершения этого дела и коррупция, и нарушение прав человека, и война в Украине будет продолжаться.