Откровенное интервью о личной жизни с Бориславом Березой

Тихое предрождественское утро. Мало людей, мало машин. Снега нет. 
В кафе заходит высокий слегка небритый мужчина с сережкой в ухе, лицо которого последнее время едва ли не каждый день видит вся страна. Вместе с ним в кафе «заходит» вихрь звонков, встреч и дел, которые предстоит решить.

– Дарья, это займет больше часа?
– Да.
– Тогда простите меня, раз уж я здесь, это место будет центром моих встреч на ближайшее время.

Возле меня как чертик из табакерки возникает интеллигентного вида человек с кипой бумаг и садится за наш столик. Адвокат.

– Человека месяцы держат в СИЗО ни за что. Мы изучили дело, все проверили, он невиновен. Нужно помочь, – объясняет Борислав.

Потом назначает еще одну встречу только через час, заказывает чашку какао с венским штруделем и выдыхает: на лице у народного депутата Борислава Березы вдруг появляется мягкая улыбка чеширского кота – значит, можно начинать.
– Вы же знаете, что мы будем говорить о несерьезных вещах?
– А что, любовь – несерьезная вещь?
– По сравнению с политикой…
– По сравнению с политикой любовь вечна. Политики приходят и уходят. Кто вспомнит имена депутатов первого созыва парламента? Единицы. А любовь была актуальна и сто, и пятьсот, и пять тысяч лет назад.
– Вы воспитывались на книгах и соответственно – женских литературных образах. Насколько они отличались от жизни? 
– Мы все заложники стереотипов. Сначала мы представляем что-то эфемерное, а после расстраиваемся, что с ним не сталкиваемся. Некоторые мужчины, когда грезят о той самой, представляют, что «быть женщиной – великий шаг, сводить с ума – геройство». Но когда идешь по улице и видишь курящую, с бутылкой пива в руке, понимаешь: это тоже женщина… просто нашего времени. Книги – это книги, а жизнь – это жизнь.
– А какой образ женщины вам нравился?
– Точно не образ страдающей самки Наташи Ростовой, как ее назвал Лев Толстой. И не жертвенное создание Джейн Эйр. Мне нравились более активные женщины.
– Курящая женщина с бутылкой пива в руке – это образ нашего времени. Вы мужчина из Советского Союза, неужели тогда таких не было?
– Были… Хорошо сказали: вы мужчина из Советского Союза. Сразу почувствовал, что я не только Союз, но и динозавров помню. Как когда-то мне сказал мой сын: «Папа, раз ты жил при Советском Союзе, ты, наверное, еще и войну помнишь». Он сказал это три года назад, не думал тогда, что теперь вот он тоже будет помнить войну.
– Так все же, когда вы в первый раз поняли, что женщины из книг и женщины на улицах – это разные типажи? 
– Да одинаковые они. Просто нужно правильные книжки читать и находить правильных женщин.
Мысли материальны: если мы о чем-то мечтаем и прилагаем к этому усилия – это происходит. Мне повезло в жизни: я встречал правильных женщин и читал правильные книги.
– Поделитесь, какие правильные книги вы читали? 
– Разные. Из классики были не только «Джейн Эйр» и «Гордость и предубеждение», но и «Яма», и «Гранатовый браслет»…
– Кстати, в «Яме» совершенно другой тип женщины.
– Я же говорю…
– …падшая женщина.
– Ну почему падшая? Она реальная. Женщины не воздушные создания и не порочные. Они такие же, как и мы, из плоти и крови, с теми же эмоциями и желаниями, с теми же прагматичными мыслями. Женщины бывают разными – не мне вам говорить, вы же сами такая. Вы четко знаете, кто вокруг вас. Женская дружба – это что? Это «против кого дружите, девочки?».
– Женской дружбы не существует. 
– Да, как и женской логики. Это, кстати, те вещи, о которых много говорят, но никто никогда не видел.
– Вот здесь я готова поспорить. 
– Спорить мы можем тоже с точки зрения логики, а она отсутствует…
– Все же, если сравнить образы Наташи Ростовой и дамы полусвета из «Ямы», вам ближе образ второй?
– Нет… Мужчина в реальности сам создает ту женщину, которую он хотел бы увидеть. Мы часто говорим: «Он ее слепил». Кто-то может слепить, а кого-то лепят под женщину.
– А у вас как было? Вы лепили своих женщин или встречали женщин, которые формировали вас? 
– Вы знаете, я очень мягкий, спокойный и поддаюсь влиянию женщин. По крайней мере, мне так кажется.
Я не деспот, у нас в семье жесткая демократия: мы обсуждаем все действия, а потом я принимаю решение.
– Звучит авторитарно.
– Я же говорю, у нас жесткая демократия. В моей семье отец всегда был главным, и я строю семью, опираясь на эту модель.
– Вы помните, когда первый раз влюбились? Только не в школе…
– Именно там. Я перешел из школы на Дарнице в школу в центре, возле Октябрьского дворца. Там была девочка. Какая это была любовь! Я новичок, она лидер класса. Я низенький (метр шестьдесят шесть), толстенький (92 килограмма живого веса), обаятельный, умный, но не привлекательный с точки зрения женщин. А она – моя мечта. Со временем я осознал, что это не совсем моя мечта, однако мы с ней встречались.
– То есть она все-таки вас полюбила.
– Да, «она его за муки полюбила». Я очень красиво ухаживал, читал ей Пастернака и Баратынского. Это было нестандартно, это было, боже мой, 6-й класс. Моя первая большая красивая любовь.
– А почему она вас разочаровала? 
– Потому что я как раз лепил из нее тот самый образ. Я воспринимал ее такой, какой она казалась, но не была – ее взгляды на жизнь не совпадали с моими. Но у нас остались прекрасные отношения, мы дружим до сих пор. Сегодня она одна из самых известных пиарщиков Украины.

– Как вы познакомились со своей женой?
– Она ко мне приставала…(смеется). Шутка. Я ехал в метро, читал книгу Андрэ Нортона «Королева Солнца» и увидел, что меня разглядывают две девушки. Одна из них была очень интересная – моя жена. Но при знакомстве она жестко ушла в отказ: она в метро, видите ли, не знакомится. Зато ее подруга проявила большой интерес. Я взял телефон подруги и через нее достал свою жену…
Было первое свидание, второе, а после – предложение выйти замуж.
– Два свидания – и в ЗАГС?
– Я просто очень быстро принимаю решения. Но она отказала. Жестко, ультимативно… Потом пять лет ждала, чтобы я принял решение повторно сделать предложение.
Говорит: «Уже столько лет встречаемся, может быть, пора». Отвечаю: «Хорошо, завтра присылаю сватов». Она: «Подожди, я так не готова». Я: «О’кей, жди еще пять лет». И тогда она согласилась.
– Обычно мужчинам нравится определенный типаж женщин. Если поставить всех их девушек в ряд, они будут похожи как на подбор. 
– Я когда-то слышал фразу, что избранница мужчины – это его фантазия, умноженная на его возможности. Видимо, у меня и фантазия, и возможности широкие. Девушки были абсолютно разные. Но предпочтение – блондинки, рыжие.

– Чем вас покорила ваша жена?
– Откуда я знаю? Это флюиды какие-то, здесь нужно разбираться с чем-то неземным. Зато видите, как я четко угадал. У меня семья, двое детей, все замечательно.
– Вы привели вашу супругу знакомиться с родителями на второй день или через пять лет? 
– Это было гораздо позже. Мы приехали ко мне, мама с удивлением посмотрела на мою девушку. Любая мать боится, что придет та, которая заберет у нее ее ребенка… Но что было тогда, не так важно. Сегодня у них потрясающие отношения. Мама общается с моей женой гораздо больше, чем со мной.
– Вообще, еврейские мамы очень опекают своих сыновей, и те долго не женятся, потому что мама пытается найти лучшую и все не находит. 
– Вы живете в кругу мифов. Мой папа рано женился, я рано женился. Все зависит от того, кто на кого учился и с кем общался.
– Есть такой анекдот: «У француза есть жена и любовница, он любит любовницу…
– …а еврей любит маму. Я маму люблю безумно. Но ее невозможно не любить, это человек, который подарил тебе жизнь, вложил в тебя душу, учил тебя многим вещам. Мама воспитывала меня не просто как гражданина и человека, она приложила огромное количество времени, сил и внимания, чтобы я стал тем, кем я есть сейчас.
– То есть мама не говорила вам: «Боречка, дорогой, обрати внимание…»
– Она меня никогда Боречкой не называла, меня все называли Слава. Одна бабушка хотела назвать меня Дмитрием, другая – Владимиром. В итоге папа назвал меня Бориславом. Это, кстати, тоже показатель: он принимает то решение, которое считает нужным. Так же и я.
– Никакой демократии, по-видимому, нет.
– Есть! Он же услышал их обеих. Democratus – это власть народа. Какой народ, такая и власть… Но это шутка, если вы напишите это в интервью, обо мне скажут, что я узурпатор.
– Обязательно напишу. 
– Я не авторитарный. Я предлагаю варианты, жена их рассматривает, я учитываю ее точку зрения, но принимаю решения сам.
– Вы 21 год вместе потому, что вы терпите ее, или потому, что она терпит вас?
– Я когда-то слышал такую глупость, что во взаимоотношениях один любит, а второй позволяет любить. Так вот, до тех пор пока люди в это верят, они не находят своего счастья. Любовь – взаимное чувство. Да, со временем она становится не такой страстной, как была раньше, но ее усиливают другие чувства: уважение, доверие, надежность, взаимопонимание. И что самое главное – наличие новых качеств поднимает отношения на другой уровень.
– Важно ли в еврейских семьях, чтобы жена (муж) тоже были евреями?
– Моя жена украинка, православная. Я ответил? (Смеется.)
Это все стереотипы. Как в вашем представлении выглядят евреи? Маленькие, чернявые, нос с горбинкой. Смотрите на меня: здоровый, голубоглазый, блондин… когда-то был.
– А как, с вашей точки зрения, в Израиле сохраняются традиции в браке? Какая составляющая религии?
– Я не был в Израиле в браке. Есть люди, которые на себя накладывают целибат и вообще не занимаются сексом. Это личное дело каждого.
– Мы говорим о том, как религия довлеет над супружескими отношениями. Иудаизм более строгая религия, чем православие?
– Вы в Россию съездите, там у людей православие головного мозга. А вы говорите, меньше довлеет. Они так сильно боятся геев, что называют Европу Гейропой, при этом так активно туда ездят, что я подозреваю, по Фрейду, – это латентный гомосексуализм.
Украина другая – нормальная цивилизованная страна, нам все равно, кто и чем занимается. Как говорила Фаина Раневская: «Беда той стране, где человек не может распоряжаться собственной жопой». Раневская – великая женщина.
– А вы бы влюбились в нее?
– Крупные курящие женщины – точно не мой тип… Я считаю, каждая страна имеет право на свои традиции, но когда эти традиции построены на крайностях и обоснованы только религией, этническими ограничениями – это глупости.
– Израильские женщины – особый тип. В соответствии с религией – полное подчинение мужчине… 
– (Удивленно.) Кто вам такое сказал? Да вы что, побойтесь бога.
Израильская женщина – это мужик в юбке. Они в армии служат. У вас представление о маленьком сегменте – о религиозных евреях, их шестьсот тысяч на весь Израиль. Нужно говорить об остальных девяноста процентах.
Попробуй, подойди на дискотеке к израильтянке и обними ее – получишь по морде, она вызовет полицию, скажет, что это sexual harassment. Все очень жестко и цивилизованно…
– Воистину, восточные женщины загадочны.
– Вот как раз восточная женщина покорна. Израиль – это микс восточной экзотики, помноженной на европейские свободы. Там свобода личности и самовыражения на первом месте. Израильтянки после армии зачастую уезжают в долгие путешествия: Таиланд, США – они смотрят мир, ищут себя и уже потом идут учиться. Когда мы говорим о покорной женщине, это чуть правее, левее, южнее Израиля: Египет, Иордания, Саудовская Аравия.
– Вы когда-нибудь встречались с ортодоксальной еврейкой?
– Нет. Я не ношу кипу, не соблюдаю субботу, я просто верю в Бога. Для них этого мало, им важен антураж. Согласно Торе, есть много ограничений и положений, которые нужно соблюдать.
Но я знаю много примеров, когда девочки из датишных семей выходят замуж за светских парней или наоборот. Любовь зла – полюбишь и козла. На самом деле это не так, любовь помогает менять себя.
– А вас изменила любовь?
– Наверное, но это лучше у жены спросить.
– Что изменилось? Вы были вспыльчивым, стали терпимым, были полигамным, стали моногамным?
– Я всегда был моногамен. Вообще, это очередная легенда. Мужчины моногамны.
– Но ведь это неправда! Вы это говорите, а сами смотрите в другую сторону.
– (Смеется). Если серьезно, не любовь, а время меняет. Умные люди со временем, накапливая опыт, меняются в лучшую сторону, понимают, что мир крутится не вокруг них. Они учитывают и орбиты других людей, и орбиту мироздания. Дураки же продолжают думать, как думали, и набивают шишки, бегая по граблям.
Я себя считаю умным человеком, поэтому стал терпимей, стал больше думать, прежде чем говорить. Раньше я реагировал очень быстро и жестко, язык действовал быстрее мозга, с возрастом начал понимать, что хорошая реакция – это не признак ума.
– Если поставить рядом вашу орбиту и супруги – кто первый воспламенятся?
– Я. Я мегаэмоционален, она очень спокойна.
– Инициатором конфликта выступаете вы?
– Но неправа всегда она.
– Как такое может быть?
– Шучу, конечно… Есть поговорка: «Юпитер, если ты сердишься, значит, ты не прав». На самом деле мы практически не ссоримся. Вначале мы притирались друг к другу, а сейчас я могу ничего не говорить, она все чувствует. Это следующая грань любви.
– Вы ревнивы?
– Никогда не был. Я всегда понимал, какое я замечательное солнышко и как ей повезло… (Хохочет.)
– Вы не читали эсэмэс в ее телефоне, не ревновали, чувствуя взгляды других мужчин?
– Никогда.
– Как-то печально, Борислав.
– Я либо доверяю человеку, либо нет. Никогда не проверяю телефон своего ребенка, жены. Никогда не лезу в ее записи или компьютер. До тех пор пока принцип доверия существует, в семье гармония. В противном случае ты теряешь комфорт, который выстраивал многие годы.
– После 35 лет наступает кризис среднего возраста. У вас он был?
– Не знаю. Меня часто спрашивают, когда тебя начнет тянуть к девчонкам значительно моложе себя, ты купишь спортивную машину и начнешь феерить. Видимо, я хорошо отгулял в свое время.
– Вы же сказали, что моногамны. 
– Да, но это же не значит, что я не посещал дискотеки, клубы, не путешествовал. Гулять не означает шляться, как кот, где попало, это значит праздно проводить время и развлекать самого себя.
– И до скольких лет у вас была праздная жизнь?
– Смешно говорить об этом, если учесть, что с женой я знаком с 19 лет.
– То есть это было параллельно?
– Упаси Боже. Мы с Наташкой (женой. – Д. С.) очень много гуляли.
– Уверены, что этот кризис не настигнет вас через несколько лет?
– У меня нет времени думать об этом. Раньше я читал четыре книги в неделю, сейчас у меня нет времени читать даже профильную литературу. Так сложилось, что я пошел в депутаты, не обдумав это решение до конца. Я знал только: хочешь что-то сделать хорошо, делай это сам. Теперь мне приходится быстро наверстывать.
– Вы человек умный и наблюдательный. Как проявляется кризис среднего возраста у ваших знакомых? 
– Ой, это очень интересно наблюдать: новые мотоциклы, спортивные тачки. Я увидел, как мои друзья после 45 появляются где-то с молодыми девушками. Я задаю одному из них вопрос: «Зачем?» И он мне отвечает: «Ты знаешь, Слава, я рядом с ними молодею».
Я к молодости спокойно отношусь. У нее есть свои плюсы, но у зрелости их не меньше. И я умею ценить то, что у меня есть, а не пытаюсь ухватить ускользающее. Это как дым поймать. Вы пробовали? Схватил, смотришь – а в руке пусто.
– То есть вы не позволяете себе смотреть на других женщин?
– Кто вам такое сказал? Если ты на диете, это не значит, что ты не можешь зайти в ресторан и посмотреть меню.
– Сравнение с диетой – это грустное сравнение. 
– Как только мы перестаем следить за собой, мы становимся жирными, толстыми и неповоротливыми. Кто вам больше нравится – грациозные лани или жирные коровы?
– Лани, но вы себе сейчас заказали какао и венский штрудель. Это ведь не диета. 
– Подождите, а я сейчас на диете и не сижу (громко смеется).
– Стоп, вы сейчас сравнили брак с диетой.
– Я провел параллели.
– Но параллель такая: я захожу в ресторан, смотрю меню, облизываюсь и ухожу, потому что у меня диета.
– Я заказываю еду, но соразмерно. Если я сейчас заказал какао и штрудель, значит, в обед я буду кушать салатик. Все очень просто: чтобы держать равновесие, нужно себя контролировать.
– Боже мой, ваш брак – сплошной контроль. 
– Нет, я просто четко понимаю одну вещь. Если ты не хочешь быть рогатым, думай о том, что того же не хочет твой партнер.
– Если бы вы влюбились – могли бы уйти из семьи? 
– Я и так влюблен, мне хватает этого… Могу сказать: для меня ценность семейных уз мала, но ценность семьи высока, как для любого нормального мужчины. Написано в Библии: плодитесь и размножайтесь. Вы когда-нибудь задумывались, что это значит и почему два раза одно и то же? Все просто: плодитесь мальчики, размножайтесь девочки. Есть обязательства перед семьей, их надо соблюдать.
– У вас были соблазны в жизни?
– Конечно, были, я же не живу в вакууме. Но играть хорошо в открытую: никому не врать, ничего не придумывать. Я ухожу на пробежку, оставляю дома телефон и говорю жене: «Наташа, если будет кто-то звонить – отвечай».
– Что вы цените в женщинах больше всего?
– Женщина – твой друг, любовница и исповедальница. Она не только хранительница очага, но и опора.
Я четко знаю, что у меня прикрыт тыл. Были разные истории в моей жизни – когда-то мой бизнес был разрушен партнерами, я потерял людей, которые называли себя друзьями: пропали деньги, пропали связи, а жена не пропала.
Женщины – это высшие создания, прекрасно, что они у нас есть. Помните, в одной оперетте (начинает петь тенором): «Без женщин жить нельзя на свете, нет».
Без них жизнь тосклива, сера и негармонична, они как раз та самая нотка света, цвета и вкуса. Женщины – это приправа жизни, надо просто, чтобы каждый нашел свою.

Автор: Даша Счастливая, специально для pl.com.ua