Политика - это моя личная борьба. Тимошенко рассказала о своих главных промахах и достижениях в жизни (интервью)

Экс-премьер и лидер партии Батькивщина за порцией дешевого борща в партийной столовой рассуждает о своей роли в истории страны

Если политика — это форма актерского мастерства, то Юлия Тимошенко в ней — один из самых узнаваемых образов. Коса, заплетенная вокруг головы, строгая юбка стального цвета и деловой жакет — Тимошенко крепко жмет мою руку у входа в киевский офис партии Батькивщина.

Большинство собеседников предпочитают назначать интервью в любимом ресторане, но бывший премьер и политзаключенная времен Виктора Януковича настояла на обеде в столовой своего офиса. На встречу Тимошенко пришла сразу с несколькими помощниками, и мы всей делегацией проходим по коридорам, стены которых щедро украшены богатой коллекцией фотографий Тимошенко времен премьерства.

В столовой немногочисленные посетители едва ли не встают из‑за столов при появлении шефа и нестройно благодарят в ответ на ее пожелание “Смачного!”. А начальник заведения — жизнерадостная женщина лет 50, которая буквально встречает нас на пороге, бойко отчитывается:

— Сегодня у нас в меню борщ украинский, салат витаминный и рыба с отварным картофелем.

— Несите все сразу,— тихо, но твердо командует глава Батькивщины.

Тимошенко вообще говорит очень тихо. Во время разговора не отводит глаз от собеседника и практически не жестикулирует. Но ваше внимание в этот момент поглощено ею полностью.

За полтора года, минувшие после освобождения, она успела поучаствовать в выборах президента, где получила второй результат, и обновить свою политсилу после ухода из нее сразу нескольких соратников — Александра Турчинова, Арсения Яценюка, Сергея Пашинского и Арсена Авакова. Сейчас она активно критикует действия Кабмина и Администрации президента, завоевывая симпатии электората обещаниями не снижать социальные гарантии.

“А можно я хоть кусок помидора съем? Честно говоря, еще не завтракала”,— обращается Тимошенко к фотографу, который спешит запечатлеть ее за нетронутыми блюдами.

Она заверяет, что в еде абсолютно непривередлива и в последнее время чаще обедает на рабочем месте. Не называет и любимого ресторана: “Если есть время, предпочитаю посетить киевские церкви”.

Пробуя борщ, который в большинстве заведений постсоветского общепита назвали бы диетическим, Тимошенко делится впечатлениями о заключении. Самым сильным из них была редкая возможность побыть на воздухе. “Меня держали в четырех стенах. Это было грубое нарушение закона, который предполагает для заключенных ежедневные одно-двухчасовые прогулки”,— вспоминает она.

Не менее тяжелым оказалось и постоянное наблюдение за помещением, в котором ее содержали. “Видеокамеры были везде, включая ванную комнату. Я до сих пор дома, принимая душ, интуитивно оглядываюсь, нет ли камер за спиной”,— признается политик.

Как и другой известный политзаключенный — экс-глава Блока Петра Порошенко Юрий Луценко, в тюрьме Тимошенко много читала. Им двоим иногда даже удавалось обмениваться книгами. “Прежде всего это были биографии политдеятелей, которые находились в заключении по политическим мотивам”,— рассказывает Тимошенко, особенно отмечая книги Махатмы Ганди и Нельсона Манделы.

По словам политика, знакомство с подобными биографиями позволило не только не сойти с ума от постоянного психологического давления, но и побороть агрессию, которая быстрее всего разрушает человека в заключении. “Я научилась не мстить. До сих пор помню слова Ганди, что принцип “око за око” делает весь мир слепым”,— делится она.

А вот осознание ошибок Тимошенко называет делом большей дистанции, чем два года, проведенные в неволе. Впрочем, об одном своем промахе она уже готова говорить.

— Нельзя брать на себя гарантии за других людей — это большая ошибка. Ты никогда не знаешь, как человек может себя повести, когда получит власть. Часто люди, получив власть, меняются до неузнаваемости.

— Так получилось и с Александром Турчиновым? — спрашиваю я.

— Мне бы не хотелось обсуждать наши с Турчиновым отношения,— резко обрывает Тимошенко.— Мы прошли 17 лет совместной деятельности. За этот период было много хорошего и значимого для меня,— произносит она и на некоторое время замолкает.

Столовая уже опустела, и в тишине слышно, как радио с небольшими помехами транслирует очередной хит российской эстрады.

Почти не притронувшись к остывшему первому, Тимошенко возвращается к рассказу о том, что в ночь освобождения из колонии она ехала на Майдан послушать и понять людей. Признает, что ее первая речь на свободе была не из лучших: “Изоляция отделила меня от того, чем жили люди. И это продолжалась еще много месяцев после моего выхода из тюрьмы. Мне нужно было просто “войти в жизнь”.

— А кто придумал идею с инвалидным креслом на Майдане, вы ведь всегда придерживались образа сильного человека? — не удерживаюсь я от вопроса.

— Я и правда не могла стоять,— слегка обиженно отвечает Тимошенко. И объясняет, что “войти в жизнь” для нее означало и длительную физическую реабилитацию. На это ушло несколько недель в Германии и более чем полгода занятий с украинскими врачами-реабилитологами.

Отмечая традиционную для экс-премьера обувь на высоком каблуке, я спрашиваю о нынешнем состоянии здоровья. “Я практически полностью восстановилась!” — живо реагирует она. Более того, экс-премьер утверждает, что возобновила пробежки по утрам, и предлагает на спор пробежать с ней кросс в 10 км.

Пытаясь вернуть разговор к теме политики, я спрашиваю у Тимошенко, осознает ли она, что ее просоциальные лозунги сегодня находят слабую поддержку у молодых украинцев, понимающих необходимость шоковой терапии и быстрых реформ в стране.

— А вот это очень ошибочное восприятие ситуации,— оживляется Тимошенко. Она начинает говорить о том, что шоковая терапия в нынешних условиях приведет к масштабной контрреволюции и возвращению старых группировок к власти.

Критикуя повышение тарифов и называя это решение экономически необоснованным, Тимошенко полагает, что именно нынешняя политика государства делает украинцев беднее. Не переводя дыхания, она переключается на фискальную политику, возмущаясь налогом на пенсию и требуя более высоких налогов на дивиденды.

В этот момент особенно заметно, что мы подошли к излюбленной теме экс-премьера. Тимошенко подается вперед, совсем забыв об обеде, говорит намного громче, с уверенностью сыпет фактами, числами, процентами. Она заканчивает монолог критикой коалиции и неизбежной необходимостью оставаться в ней ради украинского народа.

— Вы сейчас так эмоционально включились в разговор… А существуют ли для вас сферы, помимо политики, где вы могли бы реализовать себя? — не выдерживаю я.

— Политика — это моя личная борьба. Личная мера справедливости. Это не о деньгах или признании,— горячо продолжает лидер Батькивщины.— Будущее политика определяется его поддержкой народом. Если политик нужен людям — они его выбирают, если нет — его политическая карьера завершается.

— Но вы ведь несколько раз проигрывали выборы, а карьеру не завершили? — замечаю я.

— Неужели вы думаете, что в политике существует только одна президентская должность? — эмоционально спрашивает экс-премьер.— Есть парламентские выборы, местные выборы. Только когда люди перестанут голосовать на выборах за Батькивщину, тогда мы уйдем из политики,— завершает она, говоря уже почему‑то о партии, а не о себе.

Замечая, что в столовую все чаще заглядывают соратники Тимошенко, я напоследок прошу ее назвать три самых важных вершины, которых ей удалось достичь в политике.

Загибая пальцы, Тимошенко начинает перечислять. По ее мнению, главная заслуга — это создание первого в Украине оппозиционного правительства, запустившего в постсоветской Украине политическую конкуренцию. На втором месте в “рейтинге добрых дел Тимошенко” — оптимизация работы топливно-энергетического комплекса страны: экс-премьер утверждает, что именно с ее приходом в Кабмин в стране прекратились веерные отключения энергии и были погашены долги по зарплатам и пенсиям. Третьим же своим достижением она назвала победу мирной революции 2005 года. “Это мои наибольшие успехи. Уже только они достойны жизни”,— завершает она.

Через несколько секунд она извиняется и предлагает завершить интервью — Тимошенко ждут в другом месте. Глянув на почти нетронутый нами набор блюд, политик предлагает:

— А вы оставайтесь, покушайте.

Мы жмем друг другу руки. Лидер Батькивщины спешно покидает столовую.

В этот момент ко мне подходит начальница столовой.

— Интервью хоть хорошее будет? Позитивное для Юлии Владимировны? — с тревогой спрашивает она.

— Постараемся, чтобы оно было интересным,— тактично отвечаю я.

— Ой, как хорошо! Мы так волновались! Вы к нам и завтра обедать приходите. У меня каждый день новое меню,— радуется она, провожая меня из столовой почти как родную.

"НВ"