Как Украина прожила этот год и чего ей ждать дальше от России и Европы
Тотальное наступление для захвата всей Украины выглядит чрезвычайно маловероятным.
Об этом пишет научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям (англ. European Council on Foreign Relations, ECFR) доктор Густав Грессель. перевод его статьи на русский язык представляет InformNapalm:
После падения Дебальцево 19 февраля – четыре дня спустя начала перемирия, согласованного в Минске – на фронте некоторое время сохранялось относительное затишье, и можно было предположить, что Россия в своих попытках дестабилизировать Украину переключилась с военных действий на политические и дипломатические усилия. Однако, активные боевые действия в Украине утихали и возобновлялись много раз, и текущая стадия относительного затишья также может долго не продлиться.
В марте 2015 Россия провела крупные военные учения. Обычно, подобные учения являются прикрытием для ротации войск. Множество воинских частей покидают свои бараки. Какие-то из них вернутся с учений, какие-то отправятся на Донбасс, другие вернутся с Украины. Западной разведке с трудом удается разобраться, кто где находится. Россия пытается скрывать свою причастность к боевым действиям в Украине от собственного населения, поэтому подолгу одни и те же воинские части в районе боев находиться не могут. Королевский Объединённый институт оборонных исследований отметил, что все большее количество российских подразделений являются источниками солдат и вооружений для Донбасса, для того, чтобы количество потерь в каждом отдельном подразделении оставалось небольшим. Зимний период боев закончился, и если Россия хочет провести весеннее наступление со свежими силами, ей нужно перебросить их на исходные позиции в марте и апреле. Нельзя исключить дальнейшей эскалации боевых действий. Следовательно, Западу нельзя бездействовать, вместо этого нужно разобраться, какие шаги могут заставить Россию отказаться от повторной эскалации войны, и что делать, если эти шаги не дадут результата.
Текущая ситуация
После захвата Крыма, Украина оказалась в очень трудной с военной точки зрения ситуации. В апреле 2014, Россия направила к российско-украинской границе 150 тысяч солдат. Примерно половиной из них были вневойсковые силы МВД и МЧС России. Это означало, что Россия рассматривала вариант оккупации Украины и создания там оккупационного режима. Украинская армия была в плачевном состоянии. Из всего состава украинской армии (примерно 41 тысяча человек) не более 6 тысяч считались боеготовыми. Первая волна мобилизации добавила не более 10 тысяч солдат. Ни одно бронетанковое подразделение не могло выйти из расположения из-за отсутствия топлива и соответственного тех. обслуживания. Части, посланные в Донбасс, были в ужасном состоянии. Тыловое снабжение полностью отсутствовало, так же, как и боевой дух и дисциплина. Российская разведка имела отличное представление о состоянии украинской армии. Было известно, что победы можно было бы добиться легко. Однако, решение на вторжение принято не было, и, более того, подобного выдвижения к границам и мобилизации вневойсковых частей на схожем уровне больше не происходило. На Донбассе сегодня российские вневойсковые части берут на себя только несущественные задачи, такие, как соблюдение дисциплины среди российских войск или же восстановление поврежденной инфраструктуры. Российские силы на границе с Украиной предоставляют поддержку для операций и занимаются обучением и обеспечением российских добровольцев. Но свидетельств того, что российское военное руководство снова рассматривало вариант полномасштабного вторжения в Украину, больше нет.
Создание добровольческих сил (так называемых «батальонов Майдана», которые позже влились в состав ВСУ или Национальной Гвардии) и волонтерских организаций, предоставляющих армии самую разнообразную помощь (еду, запчасти, личные вещи, машины скорой помощи, ремонтные мастерские, модификации техники, и т.д.) стало для России неожиданностью. Украина оказалась намного более устойчивой к военному давлению, чем предполагала Россия. Более того, неформальные структуры, на которые полагается украинская армия, смогут хорошо работать и в случае партизанской войны. Если бы российская армия продвинулась достаточно глубоко внутрь Украины, ей бы пришлось развернуть мало приемлемую для нее противопартизанскую карательную кампанию с непредсказуемыми результатами. Поэтому Россия отказалась от тотальной войны в пользу войны ограниченной. Стоит заметить, что, тогда как цена полномасштабной войны была бы слишком высока, увеличение ставок в ограниченной войне вряд ли заставит Москву пересмотреть свои соображения.
После того, как летом 2014 Украина добилась значительного прогресса в наступлении на пророссийских сепаратистов, угрожая существованию «народных республик», начиная с августа, Россия начала использовать против украинских сил свои регулярные механизированные части. В этот момент добровольческие батальоны Национальной Гвардии были основными участниками боев на украинской стороне. Регулярная армия в основном несла вспомогательные функции. Добровольческие силы по своей сути были легкой пехотой, и, вопреки своему высокому боевому духу, они не могли противостоять российской бронетехнике. Кульминацией массового уничтожения добровольческих сил явилась битва за Иловайск, где в окружении оказалось примерно 5 тысяч украинских военнослужащих. Помимо нехватки техники, причинами поражения явились ошибки в тактическом и оперативном управлении.
При том, что российские силы одновременно наступали и в других местах, Россия могла бы продвинуться намного глубже, окружив Мариуполь и дойдя как минимум до границ Донецкой области. Россия предпочла этого не делать. Ей оказалось достаточно нанести унизительно поражение в Иловайске и продемонстрировать, что она может в любой момент развалить украинские боевые порядки на востоке. После боев в сентябре-октябре 2014, война временно перешла в более тихую стадию, использованную Россией для ротации, передислокации, и дооснащения своих частей. Благодаря увеличению расходов на оборону, частичной мобилизации, и улучшению тылового обеспечения (во многом потому что ответственность за снабжение армии была возложена на волонтерские организации), Украина смогла отправить на фронт множество новых регулярных частей. Зимний сезон боев начался с битвы за Донецкий аэропорт в январе 2015.
Украинские солдаты, как из регулярных, так и из добровольческих частей, вновь продемонстрировали огромную смелость и упорство, но битва за Донецкий аэропорт проявила серьезные недостатки украинской армии: плохую координацию между танковыми, пехотными, и артиллерийскими подразделениями, а также между ВСУ и НГ, ошибки в понимании ситуационной обстановки, недостаточное информирование о изменениях тактических ситуаций, и в очередной раз показала тактические и оперативные ошибки. Россия разбила украинские силы не использованием большей силы, а более качественным маневрированием. И вновь российские силы не использовали свою победу для продвижения вглубь Украины. В боях за Дебальцевский выступ повторилась та же схема. Украинские солдаты боролись мужественно, особенно в самом Дебальцево, где в городских условиях техническое и командное преимущество россиян становилось менее существенным. Но украинским силам следовало отступить как можно раньше: было ясно, что выступ даст еще одну возможность ВС РФ окружить украинскую армию. Отступление украинцев было хаотичным: оно было «самоорганизовано» на месте, а не спланировано Киевом. Нежелание военного и политического руководства в Киеве посмотреть правде в глаза поставило под сомнение компетентность Генштаба. Россия снова использовала поражение для дестабилизации обстановки без необходимости установления контроля над большей частью Украины.
Поведение российской армии в ходе всего конфликта говорит о том, что военные действия являются частью политики дестабилизации, целью которой является подавление решимости Киева сопротивляться требованиям России. Соответственно, России нет нужды захватывать большие части Украины: она сосредотачивается на нанесении унизительных поражений небольшой ценой. Россия уверена, что Украину рано или поздно ждет политический, военный или экономический крах. Стойкость Украины в политической и военной сферах до сих пор Москвой недооценивалась. Однако, если Украина покажет свою стойкость и в экономике, военные действия, скорее всего, будут возобновлены.
Что Россия будет делать дальше?
Затишье не следует принимать как должное: пока Россия не выходит за рамки ограниченной и (официально) непризнанной войны, ей нужны перерывы между последовательными этапами боевых действий. Россия не может надолго оставлять свои воинские части на Донбассе, потому что непропорционально большие потери в батальонах было бы тяжело скрывать. Поэтому, она ротирует свои бригады и батальоны на Донбассе. РФ может также надеяться, что одно из пророссийских европейских государств: например, Австрия, Венгрия или Греция – наложит вето на расширение санкций в случае сохраняющегося затишья на фронте.
Россия по-прежнему желает навязать свою волю Киеву. Если бы это была война за Донбасс, Россия, скорее всего, признала бы «народные республики» независимыми государствами. Это дало бы России возможность открыто продемонстрировать свое присутствие в «братских государствах» и закрепить свои победы. Однако, Москва отказалась от такого шага в нескольких подходящих случаях, давая понять, что война – это просто еще один способ заставить Киев повиноваться, и поэтому она будет продолжаться.
Непризнание войны означает, что Россия вынуждена вести только ограниченную войну, или войну на истощение. Любое более крупное, многоэтапное наступление механизированными войсками на Украину сделает очевидным прямое участие России в войне для внутренней аудитории, а также для самых пророссийски настроенных иностранных правительств. После этого России следует ожидать как минимум расширенных санкций. Российских военных аналитиков волнует, что в подобной ситуации станут делать Соединенные Штаты.
Тотальное наступление для захвата всей Украины выглядит чрезвычайно маловероятным. Россия, скорее всего, не имеет достаточных ресурсов для поддержки оккупационного режима на всей территории Украины, подкупа местных коллаборационистов, и борьбы с крупномасштабным повстанческим движением. Более ограниченным вариантом был бы захват «Новороссии» до Днепра. Этот сценарий не включает в себя возможные центры самого активного сопротивления и территории, наиболее благоприятные для партизанской борьбы, а также усиливает рычаги для переговоров с Украиной о «федерализации» и «нейтрализации». Однако, он также поднимает цену российской оккупации, и приводит к необходимости карательных операций против повстанцев. Более того, частные предприятия, скорее всего, отказались бы от деловых связей с «Новороссией», опасаясь западных санкций, поэтому России пришлось бы вливать туда деньги российских граждан. РФ не может быть уверенной, что Украина пойдет на переговоры или что Запад не станет усиливать свою политическую, военную и экономическую поддержку – или даже не примет «Западную Украины» в НАТО и ЕС, как это произошло с Западной Германией. В этом сценарии, Россия навсегда потеряла бы остальную Украину. Поэтому, она будет искать более дешевые решения для дестабилизации Украины, которые не спровоцируют сильной реакции Запада.
Самый вероятный курс действий России – проведение ограниченных наступлений против украинских сил (не обязательно для захвата территории), чтобы показать Украине, что насилие закончится только на условиях России, и чтобы добавить Киеву неприятностей в экономике. Война уже привела к серьезным экономическим проблемам, и продолжающая неопределенность о будущем Украины только продлит эти проблемы. Чем дольше продолжается экономический кризис, тем сильнее будет давление на правительство в Киеве с требованием найти компромисс. Кроме того, Западу приходится вливать деньги в Украину из-за экономического эффекта войны, неуверенности инвесторов, и торговой политики России по отношению к Украине. Хорошо заметные, но недорогие в военном смысле победы наподобие Дебальцево могут привести к дальнейшему разочарованию населения Украины, из которого Россия может извлечь для себя выгоду. Следовательно, ограниченная эскалация военных действий объединяются с курсом на политическую подрывную деятельность, торговые войны, финансовую изоляцию, дестабилизацию терроризмом, и политическую дискредитацию Украины на Западе. Россия будет гибкой в использовании своего военного преимущества и будет использовать подходящие шансы по мере их возникновения. Недовольство украинскими политическими мерами, которые были согласованы в Минске (например, закон о самоуправлении территорий, контролируемых сепаратистами) можно будет использовать для разжигания ограниченных сепаратистских провокаций или наступлений, и российские солдаты будут готовы воспользоваться реакцией Украины.
Россия не намерена быстро закончить противостояние. Россия знает, что, хотя ее экономическая ситуация ухудшается, ситуация в Украине ухудшается еще быстрее. В какой-то момент Россия, скорее всего, сможет стабилизировать свою внутреннюю экономику. За быструю военную победу России придется заплатить слишком дорого. Но, пока война продолжается, платить за нее приходится Западу. Если после нескольких лет безрезультатной западной поддержки Украина потерпит крах, это отпугнет Запад от поддержки любых других «революций» в ближнем зарубежье России.
Миф эскалационного превосходства России
Западные политики, особенно из Западной Европы, часто говорят «у конфликта нет военного решения». На самом деле это пораженческая и обманчивая позиция. Все военные конфликты заканчиваются дипломатическими соглашениями, но условия этих соглашений определяются военной ситуацией. И пока Запад продолжает стоять в стороне, Россия может преследовать свое собственное военное решение.
Более того, сама идея, что Россия эскалирует конфликт, как только в Киев прибудет летальная военная помощь, не имеет никакой связи с реальностью. В риторике российской пропаганды Россия уже ведет опосредованную войну в Украине против НАТО, США, или заговора западных стран. России неважно, будет ли эта ложь «подтверждена» действиями Запада, она воздерживается от дальнейшей эскалации из-за ее цены, а не поведения Западных стран. Российская агрессивная риторика ставит своей целью отпугнуть Запад: чем серьезнее на Западе воспринимают пустые угрозы Москвы, тем они эффективнее. Проблема для Москвы состоит в том, что пока США имеют возможность передислоцировать свои силы на Европейский континент, Запад способен на военный ответ, с которым у России нет возможности сравниться. Россия знает, что крупную войну с Западом она проиграет. Но эта ситуация изменится, если Россия сможет расколоть Запад, особенно отделив США от Европы. И Россия знает, что западные политики неохотно идут на использование военных мер – и поэтому для запугивания Россия использует именно военную угрозу.
Ядерные угрозы направлены именно на подрыв единства Запада и его готовность ответить на российскую агрессию. С 2008 года, российские лидеры угрожают использовать ядерные удары против отдельных особо важных целей в случае вмешательства Запада в конфликт в непосредственной близости России. Владимир Путин впервые вступил в эту игру во время аннексии Крыма своим комментарием о повышении степени боевой готовности российских ядерных сил. В прошлом агрессивная риторика о упреждающих ядерных ударах составляла часть стратегии запугивания, чтобы разубедить Европу от вовлечения в российскую «сферу влияния». Россия ставит на то, что в ядерном противостоянии Запад сдастся первым.
Однако, если Россия поймет, что она не может запугать Запад подобными угрозами, она вряд ли станет эскалировать ситуацию. Истинное превосходство в эскалации принадлежит Западу. И пока Запад не формулирует четко, какую поддержку он готов предоставлять Киеву, России приходится аккуратно оценивать риск, на который она готова пойти.
Возможные действия Европы
Перемирие закончится, скорее всего, когда российские войска в восточной Украине закончат ротацию, усиление и дооснащение, поэтому Западу следует думать более широко о способах окончания Российско-Украинской войны.
Одним из возможных курсов может быть усиление способности Украины причинять урон российским силам – что сделает намного более сложным отрицание Россией уровня своей вовлеченности. Сторонники предоставления летальной помощи обычно забывают, что учения и военная теория не менее важны. Обучение украинских военных на западе уже началось в малых масштабах. Сводная польско-литовско-украинская бригада, а также американские и британские инициативы по обучению также повысят профессионализм украинских военных. Однако, эффект от обучения и образования будет получен не сразу. Реформа армии, которую Киев проводит, начиная с января, пока что дала мало результатов. Киеву следует понять, что у подкрепления официальных госструктур волонтерскими неправительственными организациями есть свои пределы: Запад не может предоставлять тяжелое вооружение волонтерским организациям, не нарушая законов. Необходимы глубокая реформа и люстрация украинского Министерства обороны – наиболее эффективными они будут под присмотром и с участием западных офицеров.
Другими вариантами являются дислокация военных частей в Украине, как в виде миротворческого контингента, так и в виде односторонней поддержки. Можно поднять ставки для России еще выше неконкретными гарантиями украинского суверенитета, которые не поощряли бы Киев на наступательные действия, но угрожали бы военным ответом Запада на российскую агрессию, наподобие гарантий США Тайваню. Подобные меры кажутся сейчас радикальными, и скорее всего находятся за пределами приемлемости для внутренних западных аудиторий. Но именно европейским правительствам особенно важно понять, что чем дольше они воздерживаются от существенного ответа на российскую агрессию, тем смелее будет становиться Россия в выдвижении и исполнении угроз против соседских государств.
