Марина - в Киеве, а отец - в Херсоне: девушка спасает отца, у которого случился инсульт во время войны

В апреле у Александра Литвиненко случился инсульт. Мужчина живет в оккупированном Херсоне и каждый день его дочь Марина ищет лекарства, чтобы он не терял речь и мог самостоятельно вставать с кровати. Найти медикаменты проблематично – иногда перебои в приеме затягиваются на наделю. О выживании больных людей на оккупированной территории на примере одной семьи расскажет Днепровская Панорама.

В течение 15 лет Марина Литвиненко живет в Киеве, а ее отец – в Херсоне. Когда началась война, Александр Леонтьевич отказался уезжать, несмотря на просьбы дочери и то, что потерял работу в городе. Марина рассказывает, переубеждать его смысла не было, поэтому помогала отцу деньгами и продуктами.

Пока в Херсоне была стабильная связь, они созванивались каждый день. В один из разговоров, 14 апреля, мужчина сказал, что плохо себя чувствует и вызывает «скорую». После этого Марина смогла дозвониться отцу только к вечеру – тогда он уже очень плохо говорил и смог сказать только, что находится в больнице. Это был последний раз, когда женщина смогла поговорить с отцом – потом у него полностью пропала речь, а тело парализовало.

О том, что случилось Марина узнала уже от врачей. Они рассказали, что «скорая» оперативно приехала на вызов, и врач поставил предварительный диагноз «инсульт». Александра Леонтьевича повезли в больницу, но спецмашину задержали на блокпосту.

Проверяли скорую, проверяли отца, искали документы, потом подтверждали эти документы. Держали несколько часов, хотя врач объясняла, что они везут человека с подозрением на инсульт и что доехать до больницы нужно как можно скорее. Но с автоматами не поговоришь. В итоге время было упущено и у отца пошли осложнения. В инсультный центр его завезли уже на каталке: ни встать, ни сказать ничего толком он уже не мог, – рассказывает Марина Литвиненко.

Предварительный диагноз подтвердился – у Александра Литвиненко случился ишемический инсульт правого полушария головы. В больнице без всяких улучшений мужчина провел 10 дней. После врачи позвонили дочери, и сказали, что больного можно забирать. Аргументировали это тем, что лучше Александру все равно не становится, количество лекарств ограничено, а больных много.

Было не очень приятно, когда тебе говорят: «Забирайте отца домой, а там что хотите, то и делайте, ждите, когда умрет», – вспоминает женщина.

Вариант забрать отца домой даже не рассматривался – человеку после инсульта нужен специальный уход и сопровождение врача. Там этого просто некому было обеспечить. Семейный врач подсказала Марине обратиться в районную больницу по месту жительства. Там Александра Леонтьевича согласились принять, но предупредили, что большую часть лекарств придется покупать самостоятельно – в неврологическом отделении их просто не было.

Таблетки и капельницы мы полностью взяли на себя. Я смотрела, какие сети аптек есть в Херсоне и звонила в их филиалы в Киеве. Они по базам пробивали и говорили, по какому адресу в Херсоне остатки какого препарата можно купить. Звонила друзьям, знакомым, соседям, просила их выкупить. Они и меня, и отца хорошо знают, входили в положение, помогали. Если бы не они, я не знаю, как отец получал бы лекарства, – рассказывает Марина.

После лечения в районной больнице у Александра начались первые улучшения – он начал понимать речь, шел на контакт. Когда отца выписали домой, Марина хотела оформить ему группу инвалидности — по закону это дает право на бесплатные лекарства и выплаты. Женщина обратилась в медико-социальную экспертную комиссию (МСЭК), которая выносит решение, может ли человек получать пенсию. Но на оккупированных территориях эта система перестала работать. Помочь в этой ситуации не могут ни оккупационные власти, ни украинские. Оккупанты по любому вопросу сразу отправляют оформлять российский паспорт, в том время как украинские власти рекомендуют для начала выехать на подконтрольную территорию.

А пока он в Херсоне, ни группу инвалидности нельзя оформить, ни пенсию получить. Сейчас помощи от государства нет, всё своими средствами, – говорит Марина Литвиненко.

Женщина хотела забрать отца к себе, но с самого начала оккупации из Херсона не открыли ни одного официального «зеленого коридора». Выезжать из города нужно либо через Крым, либо под риском обстрелов ехать на подконтрольную территорию. Однако, дорога, которая раньше занимала пару часов, сейчас может растянуться на сутки - на блокпостах собираются огромные очереди, проезд часто перекрывают, люди ночуют в машинах буквально на линии фронта, под обстрелами. Такую дорогу Александр Литвиненко не перенесет.

Есть указание РФ не выпускать специализированный транспорт с территории Херсона. Значит, на скорой он не сможет выехать. Если ехать на машине, ему необходимо сопровождение, а люди боятся брать на себя ответственность: неизвестно, доедет отец или нет. У него после инсульта образовался большой тромб. Нагрузки и долгие перевозки ему категорически запрещены, – говорит Марина.

Сейчас Александр проходит реабилитацию – Марина нашла специалистку, которая занимается с ним каждый день. Прогресс уже есть, но мужчина все еще не может самостоятельно за собой ухаживать. По дому ему помогают соседи и женщина-реабилитолог. Они покупают продукты и кормят Александра, они же сообщают дочке последние новости о его самочувствии.

Живем как в первобытные времена. В доме нет связи. Люди ищут места, где ловит интернет и оттуда мне пишут сообщения, как состояние отца. Если ему опять станет плохо, оперативно госпитализировать не получится. Сейчас нужно ехать в главное управление, говорить, что человеку плохо и договариваться, чтобы его перевезли из одной больницы в другую или из дома в больницу, – рассказывает Марина Литвиненко.

Пока идет реабилитация, никакой речи об эвакуации из Херсона быть не может. Кроме того, Александру нужно принимать прописанные препараты, чтобы инсульт не повторился. Однако, находить их в оккупированном городе все сложнее. Стандартные лекарства оккупанты завозят в основном из Крыма, их еще можно найти в аптеках. А вот специфические приходится искать.

Есть специальные группы в Telegram, где люди пишут, что у них есть. У кого пластиночку таблеток возьму, у кого – две. Или заказываю и прошу волонтеров передать с подконтрольных территорий, хотя в последнее время у них забирают на блокпостах лекарства. Как-то так выкручиваемся, – объясняет Марина.

Состояние Александра стабильно, пока он пьет лекарства. Как только случается перебой даже в несколько дней – появляются проблемы: он перестает вставать, говорить, начинает просто мычать, появляются проблемы с суставами. Перебои в приеме лекарств, несмотря на все старания дочери, иногда затягиваются на неделю.

Еще одна сложность – в оплате найденных лекарств. Банковские карты в Херсоне не работают, а обналичить деньги можно только у частников, которые берут 10-15% комиссии. Кроме того, цены на лекарства в условиях дефицита тоже сильно выросли. Так, например, препарат для разжижения крови раньше стоил примерно 130 гривен – сейчас, по словам Марины, его можно купить «с рук» за 900 гривен. Каждые десять дней лечения отца обходятся женщине в 5-6 тысяч гривен. Однако, сдаваться женщина не настроена:

Я психологически настроена, что деваться некуда, нужно жить и придумывать, как выкручиваться. Знаю, что отец переживает, потому что не слышит мой голос. Больше всего хочу, чтобы он дожил до окончания войны или чтобы получилось его эвакуировать. Это единственный родной человек, который у меня остался. Увидеть его – главная цель.

По материалам Важные истории

Читайте также: Полупустые полки и заоблачные цены: сколько стоят продукты в оккупированном Херсоне