Днепропетровская сага. Корбан рассказал об увольнении, отношениях с Коломойским и заповедях отца

Покидая кабинет заместителя губернатора Днепропетровской области, Геннадий Корбан вспомнил заповеди отца об опасности азартных игр с государством и рассказал о предложении, которое его друг Игорь Коломойский сделал президенту.

С Геннадием Корбаном, бывшим заместителем губернатора Днепропетровской области Игоря Коломойского, которого сам Корбан называет другом, НВ встретилось на следующий день после того, как команда чиновника-миллиардера объявила о своем уходе. Причиной стал конфликт между владельцем группы Приват и столичной властью за контроль над госкомпанией Укртранснафта и акционерным обществом Укрнафта.

Журналист и фотограф НВ были в Днепропетровске в течение последних пяти дней пребывания команды Коломойского в облгосадминистрации (ОГА) и наблюдали за всеми этапами передачи власти.

В первый день после отставки в кабинете Корбана, который, по сути, и руководил областью последние месяцы, побывали многие люди. Среди них особняком стояли народный депутат Борис Филатов и лидер Правого сектора Дмитрий Ярош — для Корбана оба не только соратники, но и друзья.

Здесь же команда экс-чиновников отметила и последний день во власти — небольшим банкетом. Закончился он в 5 утра.

Поговорить с Корбаном удалось лишь через несколько часов, уже в новых декорациях — в его личном кабинете, в офисе на набережной Ленина. Помещение резко отличается от того, которое экс-чиновник занимал в ОГА: вместо карт железных дорог и блокпостов на стенах висят картины. На одной изображен оригинальный сюжет: бизнес-трио — Коломойский, Корбан и донецкий миллиардер Ринат Ахметов — на охоте.

Обсуждать живопись хозяин полотна не стал. Да и говорить с ним было интересней совсем на другие темы.

— Давайте начнем с вашего прощального обращения, записанного для 1+1…

— Почему прощального?

— А какое оно было?

— Давайте — крайнее обращение.

— В нем вы сказали: “Я был бизнесменом, который играл по беспредельным правилам”. Что имели в виду?

— Я имел в виду свою прошлую деятельность. Скажу так: я всегда слушаю своего папу. Он мне говорил и говорит: никогда не играй в азартные игры с государством. Я действительно никогда ничего не приватизировал и никогда не занимался государственной собственностью. То, чем я занимался,— это перераспределение богатств одних в пользу других.

— Рейдерство?

— Это так называется. Почему‑то у нас к этому слову совсем негативное отношение. Но это бизнес, который существует в мире. Создаются рисковые фонды —хедж-фонды, которые, в общем‑то, занимаются тем же: дружественными и недружественными поглощениями. А у нас рейдерство — это все: и квартиру отнять, и еще что-что. Ограбили в автобусе — тоже рейдерство. Но это не так. Скорее, перераспределение собственности одних в пользу других. Это целый пласт бизнеса в мире. Он не считается преступным.

В своих схемах я никогда не использовал какие‑то криминальные вещи, хотя многие мне их приписывают. Но я человек богобоязненный. Пусть в синагогу хожу раз в год, но при этом десять заповедей стараюсь не нарушать.

- Как вы относитесь к тому, что вас называют рейдером №1 в Украине?

- Называли. Отношусь к этому никак. У меня достаточно крепкие нервы. Меня это не оскорбляет, не унижает, но и не делает мне особой чести. Ну вот назвали, так назвали. У меня нет болезненных переживаний по этому поводу. Совесть меня не мучает.

— Недавно вы заявили, что против вашей команды возбуждено восемь уголовных дел. Можете рассказать о тех из них, которые касаются лично вас?

— Я не знаю, какие из этих дел касаются меня лично. Но это все действительно было связано с моей деятельностью на государственном посту. Я достаточно резко разговаривал со многими чиновниками в Киеве, это правда. Мне не нравилось то, что они делают. Я достаточно нетрадиционными методами боролся с коррупцией в Днепропетровской области.

— В каком смысле — нетрадиционными?

— Нетрадиционно — значит, прилагая не процессуальные усилия. Я вызывал людей на какие‑то разговоры. Может быть, даже где‑то осуществлял какое‑то давление на этих людей с целью прекращения грязной коррупции, воровства и жульничества. Естественно, много врагов осталось, много недоброжелателей, много завистников. Они используют любые поводы, дырки и уловки в законе, которые им позволяют писать заявления на меня. Но за мной нет криминала. Я это знаю.

— Святослав Олейник, бывший заместитель губернатора Коломойского, остается замом у нового руководителя области. Он ваш шпион в новой власти?

— Слава — близкий наш человек и друг. Мой друг. Мы никогда с ним, работая в администрации, не разделяли каких‑то функций, полномочий —кому что, кому какой сектор. Это человек нашей команды.

Задача Славы — обеспечить преемственность власти. Новый губернатор пришел в достаточно сложную область, прифронтовую, где была выстроена определенная система. Чтобы человек просто не попал с корабля на бал, Славик временно будет ему помогать. Я не хочу, чтобы это трактовалось, будто он предал нас или вильнул в сторону. Нет, это не так. Слава с нами.

— Оппоненты обвиняют вас в том, что после встречи с вами похитили Александра Величко, начальника юрдепартамента Днепропетровского горсовета. Он был в вашей приемной 25 февраля, в день похищения? Куда исчез?

— Он был в моей приемной в тот день. Речь шла об объектах коммунальной собственности. Это 96 объектов, которые украл Величко и его клика, или команда. Фактически все они были оформлены на компании этих людей. Я в достаточно жесткой форме попросил все вернуть через нотариуса в собственность горсовета. Это и было сделано.

— А куда он делся?

— Величко? Вышел спокойно из ОГА. Никто его в ковер не закатывал и никуда не увозил.

— Коломойский и другие представители вашей команды говорят, что проблем с президентом Петром Порошенко у вас нет. Но конфликт по поводу компаний Укрнафта и Укртранснафта, контролировавшихся Коломойским, еще не исчерпан. Какие могут быть оптимистичные и пессимистичные сценарии развития ситуации?

— Давайте не будем ставить Укрнафту или Укртранснафту краеугольным камнем якобы конфликта с президентом. Конфликта нет. Есть разные взгляды на какие‑то вещи. Это не то, после чего люди не разговаривают или бьют горшки.

А чем руки Еремеева отличаются? Они что, лучше, чем руки Коломойского?

Я не акционер этих компаний, но, если говорить по Укртранснафте, Коломойский (я так понимаю) сделал предложение президенту. Это государственная компания, государство имеет право ее контролировать. Оно может ее передать как в аутсорсинг, так и контролировать само. Но контроль этот должен быть эффективным. У нас еще нет эффективного государственного менеджмента. Поэтому Коломойский предложил процедуру [выбора менеджмента] сделать открытой. Не какие‑либо кулуарные решения.

Чтобы не было так, что из одних рук оно перешло в другие руки. А чем руки [Игоря] Еремеева [владельца группы Континиум, которого Коломойский подозревает в попытках взять власть в Укртранснафте] отличаются? Они что, лучше, чем руки Коломойского? Коломойский предложил сделать прозрачной эту процедуру, провести аудит международной компанией.

— А что с Укрнафтой, где 42 % принадлежит подконтрольным Коломойскому структурам, а 50 %+1 акция — государству? С дивидендами акционерам что будет? Речь идет о большой сумме в пользу государства — 1,78 млрд грн за период 2011–2013 годов. Их выплатят?

— Укрнафта — это не государственная компания. Давайте не будем подменять понятия:

Укрнафта — акционерное общество, которое живет по другим законам. В нем есть акционеры. На Западе есть масса компаний — акционерных с участием государства или государственных. Но это же не значит, что там пришли и сменили менеджмент, когда захотели. Есть собрание акционеров, акционерное соглашение.

Это как закон, может быть, выше даже где‑то, чем закон. Это то, о чем договорились акционеры, и подобные договоренности нужно исполнять, я считаю. А брать и манипулировать законами, пытаться с их помощью подменить акционерное соглашение — это некорректно.

— Так что будет с дивидендами?

— Позиция четко обозначена. У Укрнафты за время правления предыдущих правительств и президентов было изъято бесплатно 10,5 млрд куб. м газа. Компания платит ренты, налоги. Кроме налогов, ренты, зарплат и производственных расходов, с компании потребовали дивиденды. Но для этого, как минимум, физически должны быть оборотные средства, должны быть эти деньги. И поэтому компания обратилась к НАК Нафтогаз Украины с просьбой хоть каким‑то дисконтом оплатить бесплатно изъятый ранее газ. И деньги, которые будут получены за него, в полном объеме компания готова пустить на дивиденды.

— Коломойского часто называют олигархом. А президент — олигарх или нет?

— Я не могу сказать, что он олигарх. Он достаточно богатый человек.

— Как вы познакомились с Коломойским?

— Это был 1999 год. Нас свели обстоятельства. В общем, мы давно друг друга знали, но тогда мы начали работать вместе. У нас произошла встреча относительно одного акционерного общества. Он знал о моей специализации, был заинтересован в том или ином вопросе. И таким образом мы познакомились, подружились и работаем вместе много лет.

— Чему вас научила госслужба?

— Научила — не то слово. Я бы сказал, что госслужба поменяла ценности.

Когда ты находишься в бизнесе, ты жестко заточен на получение прибыли любой ценой. Не ценой, конечно, каких‑то криминальных вещей. Но абсолютно меркантильно, жестко и агрессивно. Когда находишься на госслужбе, ты прежде всего сталкиваешься с колоссальным количеством людей, людей нуждающихся. И понимаешь, что твоя зона ответственности лежит уже в другом поле, в других ценностях. Госслужба поменяла мои внутренние ценности. Абсолютно и кардинально.

Материал опубликован в №12 журнала Новое Время от 3 апреля 2015 года