Стало известно, что на самом деле происходит в зоне АТО
Что происходит в Песках? Кто контролирует Широкино? Пока в столице следят за событиями в АТО, сами бойцы интересуются тем, что происходит в Киеве.
Пишет политолог Алексей Гарань.
Вне зоны АТО часто нагнетаются страсти в духе “сдали, предали, отступили”. Например, велось немало разговоров о том, что украинские военные оставили Пески и наши подразделения больше там не стоят. Но это не так, информирует еizvestia.com.
Я приехал в Пески уже во второй раз. До этого был в гостях у батальона Днепр-1 на Новый год и Рождество. Позиции ребят остались прежними. Другое дело, что из‑за регулярных обстрелов и огня поселок разрушен гораздо больше, чем полгода назад. Находиться здесь постоянно опасно. Поэтому базирование меняется: бойцы выезжают на позиции вахтовым методом. Так удобнее, безопаснее и позволяет избежать потерь. Я убедился в этом лично. Военные посменно дежурят в течение суток, а затем возвращаются в места расквартирования.
Любая другая информация по этому поводу говорит лишь о том, что те, кто эпизодически появляется на линии фронта, используют поверхностные суждения.
Также я убедился, что обстрелы не прекращаются. Днем, как правило, все тихо, но ближе к восьми вечера начинаются подвижки, которые длятся до утра. Почему обстрелы ведутся ночью? Полагаю, чтобы их не смогли зафиксировать представители ОБСЕ, находящиеся непосредственно у линии соприкосновения. Максимальное расстояние, куда они добираются,— так называемая республика Мост. На мосту слышно, что где‑то стреляют, но определить, кто именно и как, сложно, особенно в ночное время.
Пока в столице следят за событиями в АТО, сами бойцы интересуются тем, что происходит в Киеве. Постоянно звучат вопросы о реформах, о том, почему идут так медленно и ничего не меняется.
Еще одной информационной бомбой последних дней стало появившееся в прессе сообщение о том, что в планируемой демилитаризованной зоне в Широкино установят “совместное патрулирование” украинской милиции и “полиции ДНР”. Это вызвало бурную реакцию. Позже выяснилось, что с нашей стороны поступило опровержение: мол, идея запущена россиянами и самими дээнэровцами, заинтересованными в совместном патрулировании, поскольку это может поспособствовать легитимизации боевиков.
Ну и главное — разговоры о сдаче Широкино. Поселок превратился в своеобразный символ, доказательство украинских побед. Хотя, общаясь с бойцами и командирами, я узнал, что Широкино находится в низине, и тот, кто удерживает там свои позиции, крайне уязвим для обстрелов противника. Поэтому куда важнее контролировать высоты над Широкино, где сейчас и находятся украинские войска. Так, даже в случае выхода наших сил из Широкино баланс не изменится, если мы продолжим удерживать высоты.
На данный момент самое большое значение имеет то, каким будет функционирование демилитаризованной зоны. Сама по себе идея неплоха, но как говорится, дьявол кроется в деталях. Разъединение по линии размежевания — позитивный момент, поскольку это выведет наших бойцов из‑под прямых обстрелов противника. А ведь цель Путина состоит как раз в том, чтобы постоянно наносить ущерб украинским войскам и изматывать их.
Но для начала необходимо решить вопрос отвода тяжелого вооружения и определить, кто будет осуществлять мониторинг прекращения огня в демилитаризованной зоне. Пока идея заключается в том, что туда отправятся представители ОБСЕ, но открытым остается вопрос, кто будет проводить патрулирование. Поэтому крайне важно исключить любую возможность появления даже разговоров о чем‑то “совместном”.
Так совпало, что сразу после Песков я побывал в Красноармейске, где проходила конференция ОБСЕ. В организации участвовали и местные активисты. Они приехали из Западного Донбасса — Димитрова, Авдеевки, Славянска, Краматорска. Их главный посыл — на освобожденных территориях Донбасса нельзя проводить местные выборы. Почему? Помимо того, что это прифронтовая зона и порядок в ней еще не наведен, есть ряд других проблем. Люстрация не состоялась, бывшие регионалы поднимают головы. В законе расплывчато описано, что ЦИК имеет право не проводить выборы в прифронтовых районах. Но определения прифронтовых районов пока нет. Допустим, оно появится, а вот объяснить свою позицию Западу будет непросто. Там поглощены идеей диалога, новой местной власти. Нам же придется вновь повторять, что регион находится в состоянии войны и с выборами следует подождать.
При этом не стоит забывать, что все детали паззла должны сложиться в пользу Украины. Это значит, что нельзя допускать разжигания очередных страстей и разговоров на тему “Все пропало”.
